|
ВСЕВОЛОД РОЖДЕСТВЕНСКИЙ (1895-1977) СТИХОТВОРЕНИЯ о МУЗЫКЕ.
* "Я не сержусь" - слова Гейне, музыка Шумана. (Примеч. автора). Романс входит в цикл "Любовь поэта" (1840), написанный на ряд стихотворений из "Лирического интермеццо" Г. Гейне. В русском переводе Ф. Берга романс открывается словами: "Я не сержусь, пусть больно ноет грудь. Хоть изменила ты, я не сержусь".
VOX HUMANA
Vox humana — голос человека — старинное название органа. Пройдя у старой ратуши дозором, Ночная стража гасит фонари. Над городом, над крыш его простором, Все небо — в оперении зари.
Уже порозовели черепицы, Осел туман у крепостных ворот, И вновь перекликаются синицы О том, что утро новое встает.
Глухими переулками к предмостью, К еще не пробудившейся реке, Спускается, постукивая тростью, Сухой старик в косматом парике.
Пред ним собор свои возносит стрелы. Он кажется чудовищем немым, Торжественный, в веках окаменелый, Плывущий в предрассветный сизый дым.
У низкой двери бокового свода Старик устало замедляет шаг. Звенят ключи. Труднее год от года На хоры путь сквозь паутинный мрак!
Но вот уже за кисеей тумана Блеснули трубы — прямоствольный лес Высокого и строгого органа Под гулким скатом каменных небес.
А там, внизу, как в пропасти бездонной, Среди скамей и мраморных гробниц Еще все пусто. Сумрак полусонный Плывет в колоннах, расстилаясь ниц.
Долой камзол, парик! И поединок С регистрами, вздохнувшими навзрыд, Он начинает. Тонкий луч пылинок По глянцевитой лысине скользит.
Он здесь один над немотой алтарной. Пускай воскреснет все, что отошло! Живи и царствуй, миг сей лучезарный, И вей прохладой, Времени крыло!
Все, что цвело и мучило когда-то, Что брошено раздумьем на весы, Широким гулом скорбного раската Разносят приглушенные басы.
Неудержимо рвется воздух пленный, По горлу труб под натиском мехов, Смятеньем человеческой вселенной И музыкой — гармонией миров.
Торжественно вздыхает грудь органа И катит волны в солнечной пыли, Поет о море Жизни vox humana, О радостях и горестях Земли.
ВИОЛОНЧЕЛЬ
Виолончель исходит в томном стоне, Гудит, жужжит, как шмель в июльский зной. Растаяли в святилище симфоний Колонны, люстры, строгих кресел строй.
И нет пюпитра перед черным фраком, Нет к струнам наклоненной головы. Уж не смычок скользит по нотным знакам, А ветер лета по кудрям листвы.
Прозрачными глухие стали стены, Шумит за ними пробужденный сад, Где липы о печали сокровенной Широким вздохом с миром говорят...
Поет и для меня «Сомненье» Глинки Безжалостной тревогой дней былых, И спорят звуки в страстном поединке Минувших бед и радостей моих.
Но что теперь мне скорбное гуденье Из глубины угаснувших времен, К чему чужого сердца уверенье В том, что любовь растаяла как сон?
И все-таки я знаю - эти звуки Душа, испепеленная дотла, Став музыкой, пройдя горнило муки, На высоту созданья вознесла.
Нет для меня в них терпкого сомненья, Растаял и разлуки горький хмель... Так пой и дли в груди моей гуденье, Покорная смычку виолончель!
АРФА
В симфонической буре оркестра Наступает порой тишина, И тогда после страстного presto, Чуть вздыхая, рокочет она.
Длится звук, то далекий, то близкий, И под плеск задремавших лагун Лебединые руки арфистки Бродят в роще серебряных струн.
Затихая и вновь нарастая, Покидая таинственный грот, Белокрылая лунная стая Проплывает в сиянии вод...
Так сплетается струнная фраза, Вспоминая о чем-то сквозь сон, С переливчатой тканью рассказа Из давно отшумевших времен.
И, в свои забирая тенета, Рассыпает сверкающий дождь От тенистых дубов Вальтер Скотта До славянских раскидистых рощ.
Но литавр нарастающий трепет, Грохот меди в накатах волны Заглушают младенческий лепет Пробужденной на миг старины.
И, мужая в разросшейся теме, Где со скрипками спорит металл, Грозным рокотом бурное Время Оглушительно рушится в зал.
И несется в безумном разгоне Водопадом, сорвавшимся с гор, В круговерти и вихре симфоний На разодранный в клочья простор.
* * * Гремел оркестр в белоколонном зале, Слепили блеском сталактиты люстр, И на коленях в публике лежали Живые стебли маков и азалий Покорной жертвой празднеству искусств.
Склонялись к скрипкам оркестрантов лица, А с клавиш, рассыпавших серебро, Рождалась тема, чтоб с оркестром слиться, И — тяжко приземлившаяся птица — Рояль приподнял черное крыло.
Как низкий гул под сводами собора, Как бурных волн раскатистый напор, Из тесных стен, ища себе простора, Многоголосьем меди, струн и хора Вел за собой все выше дирижер.
И если бы в какое-то мгновенье Вдруг в немоту, сомкнувшую свой круг, Той музыки обрушились бы звенья, Оставив не для слуха, а для зренья Одни лишь взмахи этих властных рук,
Я видел бы, я слышал эти нити Причудливо сплетенного ковра, Полифонию судеб и событий, Их нарастанье, чтобы там, в зените, Гремя, финала рухнула гора.
Склоняясь над пюпитром, в черном фраке, Своим жезлом взмахнувший чародей Сквозь грохот волн и молнии во мраке Довел тебя к сияющей Итаке, Все беды претерпевший Одиссей!
«Ich grolle nicht...»*
«Ich grolle nicht...» Глубокий вздох органа, Стрельчатый строй раскатов и пилястр. «Ich grolle nicht...» Пылающий, как рана, Сквозистый диск и увяданье астр.
«Ich grolle nicht...» Ответный рокот хора И бледный лоб, склоненный под фатой... Как хорошо, что я в углу собора Стою один, с колоннами слитой!
Былых обид проходит призрак мимо. Я_не хочу, чтоб ты была грустна. Мне легче жить в пыли лучей и дыма, Пока плывет органная волна.
Виновна ль ты, что всё твое сиянье, Лазурный камень сердца твоего Я создал сам, как в вихре мирозданья Легендой создан мир из ничего?
Зовет меня простор зеленоглазый, И если нам стобой не по пути, Прощай, прощай! Малиновки и вязы Еще живут - и есть куда идти!
Цветет жасмин, струясь в вечернем Рейне, Цвети и ты обманом снов своих, А мне орган - брат Шумана и Гейне - Широк, как мир, гремит: «Ich grolle nicht...»
|
|
|||||||
Разработка сайта - Игорь Лущенков, г. Смоленск
Каталог "Классическая музыка в интернете" ВсеУрлы - сборник ресурсов Каталог http://avset.ru Белый каталог ссылок Программирование для всех. ГРЮНДИК.RU |